На стыке вяло растворяющейся ночи и смурного утра прекрасный сон прерывается жёстким возвращением в память действительности.
Моя долгая устойчивость вдруг устаёт и скулит внутри, по-детски выпрашивая неведомо у кого новую планету...ведь можно же, правда? чего жаль-то?
Но неведомо кто неумолим и честен: нельзя. Что толку? Вы и там всё быстро разворотите, меряясь величием и ненавидя друг друга так, словно не одинаково скроены.
Правда меня встряхивает, дисциплинирует, возвращает в необходимость выдерживать обыкновенную человеческую жизнь и необыкновенные человеческие попытки переиграть её.
Переиграть не получится, но это хорошо.
Значит, надо просто варить кофе, засовывать в тостер плохо пропечённый хлеб, резать помидоры и сыр, достать каждому по милому конвертику с крошечной пластинкой мятного шоколада - знак той заботы, которая как пальто на плечи посреди внезапного холода.
Просто знай, что кто-то думает о тебе и ждёт...
А за окном дождь. Приглушённый такой. Свежий. Исцеляющий. Смеющийся над людской "контрацепцией" от него китайскими хлипкими зонтиками.
Вдыхаю. Слушаю. Понимаю - отлегло.
Простые вещи не обесценить ни одной сложности.
Можно долго и нудно рассуждать про обоснованность любой гнусности, и ещё дольше снабжать высосанными из пальца мудрёными смыслами очередной откат в исторические лабиринты, но...
Разобщи самую громкую толпу по одному и глубоко загляни в глаза любому, а там - беззащитность, страх, тоска по любви и всё по тому же щемящему голоду знать, что кто-то думает и кто-то ждёт.
И не надо никаких завоеваний. Не надо больших вершин. Не надо ничего, кроме возможности засыпать и просыпаться с тем, кто думает и ждёт.
И самому тоже - думать и ждать.
Любовь тиха. И она везде, где к ней готовы.
Лиля Град
